К генеалогии морали. Ницше Фридрих - параллельный перевод
Изучайте английский язык с помощью параллельного текста книги "К генеалогии морали".
Метод интервальных повторений для пополнения словарного запаса английских слов. Встроенный словарь.
Аналог метода Ильи Франка по изучению английского языка.
Всего 827 книг и 2706 познавательных видеороликов в бесплатном доступе.
Последние добавленные на изучение слова (изучено 63 для этой книги)
Последние добавленные на изучение слова (изучено 63 для этой книги)
страница 1 из 3 ←предыдущая следующая→ ...
PREFACE.
ПРЕДИСЛОВИЕ
1.
1
We are unknown, we knowers, ourselves to ourselves: this has its own good reason.
Мы чужды себе, мы, познающие, мы сами чужды себе: на то имеется своя веская причина.
We have never searched for ourselves—how should it then come to pass, that we should ever find ourselves?
Мы никогда не искали себя — как же могло случиться, чтобы мы однажды нашли себя?
Rightly has it been said:
"Where your treasure is, there will your heart be also."
Our treasure is there, where stand the hives of our knowledge.
"Where your treasure is, there will your heart be also."
Our treasure is there, where stand the hives of our knowledge.
Справедливо сказано: "где сокровище ваше, там и сердце ваше"; наше сокровище там, где стоят улья нашего познания.
It is to those hives that we are always striving; as born creatures of flight, and as the honey-gatherers of the spirit, we care really in our hearts only for one thing—to bring something "home to the hive!"
Как прирожденные пчелы и медоносны духа мы всегда попутно заняты одним; в сердце нашем гнездится одна лишь забота — что бы "принести домой".
As far as the rest of life with its so-called "experiences" is concerned, which of us has even sufficient serious interest? or sufficient time?
Что до жизни вообще, до так называемых «переживаний» — кто из нас достаточно серьезен для этого?
In our dealings with such points of life, we are, I fear, never properly to the point; to be precise, our heart is not there, and certainly not our ear.
Или достаточно празден?
С этими делами, боюсь, мы никогда не бывали действительно "у дел": к этому не лежит наше сердце — и даже наши уши!
С этими делами, боюсь, мы никогда не бывали действительно "у дел": к этому не лежит наше сердце — и даже наши уши!
Rather like one who, delighting in a divine distraction, or sunken in the seas of his own soul, in whose ear the clock has just thundered with all its force its twelve strokes of noon, suddenly wakes up, and asks himself,
"What has in point of fact just struck?" so do we at times rub after-wards, as it were, our puzzled ears, and ask in complete astonishment and complete embarrassment,
"Through what have we in point of fact just lived?" further,
"Who are we in point of fact?" and count, after they have struck, as I have explained, all the twelve throbbing beats of the clock of our experience, of our life, of our being—ah!—and count wrong in the endeavour.
Of necessity we remain strangers to ourselves, we understand ourselves not, in ourselves we are bound to be mistaken, for of us holds good to all eternity the motto,
"What has in point of fact just struck?" so do we at times rub after-wards, as it were, our puzzled ears, and ask in complete astonishment and complete embarrassment,
"Through what have we in point of fact just lived?" further,
"Who are we in point of fact?" and count, after they have struck, as I have explained, all the twelve throbbing beats of the clock of our experience, of our life, of our being—ah!—and count wrong in the endeavour.
Of necessity we remain strangers to ourselves, we understand ourselves not, in ourselves we are bound to be mistaken, for of us holds good to all eternity the motto,
Скорее, как некто блаженно рассеянный и погруженный в себя мигом просыпается, когда часы изо всей силы бьют над его ухом свои полуденные двенадцать ударов, и спрашивает себя: "сколько же, собственно, пробило?", так и мы временами протираем себе задним числом уши и спрашиваем совсем удивленно, совсем озадаченно: "что же, собственно, такое мы пережили?" больше того: "кто, собственно, мы такие?", и пересчитываем задним, как сказано, числом все вибрирующие двенадцать часовых ударов наших переживаний, нашей жизни, нашего существования — ах! и обсчитываемся при этом… Мы по необходимости остаемся чуждыми себе, мы не понимаем себя, мы должны путать себя с другими, извечным пребывает для нас положение:
"Each one is the farthest away from himself"—as far as ourselves are concerned we are not "knowers."
"Каждый наиболее далек самому себе" — в отношении самих себя мы не являемся «познающими»…
2.
2
My thoughts concerning the genealogy of our moral prejudices—for they constitute the issue in this polemic— have their first, bald, and provisional expression in that collection of aphorisms entitled Human, all-too-Human, a Book for Free Minds, the writing of which was begun in Sorrento, during a winter which allowed me to gaze over the broad and dangerous territory through which my mind had up to that time wandered.
— Мои мысли о происхождении наших моральных предрассудков — ибо о них идет речь в этом полемическом сочинении — получили свое первое, все еще оглядчивое и предварительное выражение в том собрании афоризмов, которое озаглавлено
"Человеческое, слишком человеческое.
Книга для свободных умов" и которое было начато в Сорренто, зимою, позволившею мне сделать привал, как делает привал странник, и окинуть взором обширную и опасную страну, по которой до той поры странствовал мой дух.
"Человеческое, слишком человеческое.
Книга для свободных умов" и которое было начато в Сорренто, зимою, позволившею мне сделать привал, как делает привал странник, и окинуть взором обширную и опасную страну, по которой до той поры странствовал мой дух.
Для просмотра параллельного текста полностью залогиньтесь или зарегистрируйтесь
←предыдущая следующая→ ...
основано на 1 оценках:
5 из 5
1