Сага о Форсайтах. Сдается внаем. Джон Голсуорси - параллельный перевод
Изучайте английский язык с помощью параллельного текста книги "Сага о Форсайтах. Сдается внаем".
Метод интервальных повторений для пополнения словарного запаса английских слов. Встроенный словарь.
Аналог метода Ильи Франка по изучению английского языка.
Всего 827 книг и 2706 познавательных видеороликов в бесплатном доступе.
страница 2 из 3 ←предыдущая следующая→ ...
He walked.
Он шел пешком.
There was, moreover, time to spare, for Fleur was to meet him at the Gallery at four o'clock, and it was as yet but half-past two.
Торопиться было некуда, так как они условились с Флер встретиться в галерее в четыре, а сейчас было только половина третьего.
It was good for him to walk—his liver was a little constricted, and his nerves rather on edge.
Ходить пешком Сомс считал для себя полезным — у него пошаливала печень, да и нервы слегка развинтились.
His wife was always out when she was in Town, and his daughter would flibberty-gibbet all over the place like most young women since the War.
Жена его, когда они жили в городе, никогда не сидела дома, а дочь была прямо неуловима и целый день «носилась по разным местам», легкомысленная, как большинство молодых девушек послевоенной формации.
Still, he must be thankful that she had been too young to do anything in that War itself.
Впрочем, уже и то хорошо, что по своему возрасту она не могла принять участие в войне.
Not, of course, that he had not supported the War from its inception, with all his soul, but between that and supporting it with the bodies of his wife and daughter, there had been a gap fixed by something old-fashioned within him which abhorred emotional extravagance.
Из этого не следует, что Сомс не поддерживал войны всей душой с первых ее дней, но между такою поддержкой и личным, непосредственным участием в войне родной дочери и жены зияла пропасть, созданная его старозаветным отвращением к экстравагантным проявлениям чувств.
He had, for instance, strongly objected to Annette, so attractive, and in 1914 only thirty-four, going to her native France, her “chere patrie” as, under the stimulus of war, she had begun to call it, to nurse her “braves poilus,” forsooth!
Так, например, он решительно воспротивился желанию прелестной Аннет (в четырнадцатом году ей было только тридцать четыре года) поехать во Францию, на свою «chere patrie» , как она выражалась теперь под влиянием войны, и ухаживать там за своими braves poilus.
Ruining her health and her looks!
Губить здоровье, портить внешность!
As if she were really a nurse!
Да какая она, в самом деле, сестра милосердия!
He had put a stopper on it.
Let her do needlework for them at home, or knit!
Let her do needlework for them at home, or knit!
Сомс наложил свое veto: пусть дома шьет на них или вяжет.
She had not gone, therefore, and had never been quite the same woman since.
Аннет не поехала, но с этого времени что-то в ней изменилось.
A bad tendency of hers to mock at him, not openly, but in continual little ways, had grown.
Ее неприятная наклонность смеяться над ним — не открыто, а как-то по-своему, постоянно подтрунивая, — заметно возросла.
As for Fleur, the War had resolved the vexed problem whether or not she should go to school.
В отношении Флер война разрешила трудный вопрос — отдать ли девочку в школу или нет.
She was better away from her mother in her war mood, from the chance of air-raids, and the impetus to do extravagant things; so he had placed her in a seminary as far West as had seemed to him compatible with excellence, and had missed her horribly.
Лучше было отдалить его от воинствующего патриотизма матери, от воздушных налетов и от стремлений к экстравагантным поступкам; поэтому Сомс поместил ее в пансион, настолько далеко на западе страны, насколько это, по его представлениям, было совместимо с хорошим тоном, и отчаянно по ней скучал.
Fleur!
Флер!
He had never regretted the somewhat outlandish name by which at her birth he had decided so suddenly to call her—marked concession though it had been to the French.
Он отнюдь не сожалел об иностранном имени, которым внезапно, при ее рождении, решил окрестить дочь, хоть это и было явной уступкой Франции.
Fleur!
Флер!
A pretty name—a pretty child!
Красивое имя — красивая девушка!
Для просмотра параллельного текста полностью залогиньтесь или зарегистрируйтесь