Сами боги. Айзек Азимов - параллельный перевод
Изучайте английский язык с помощью параллельного текста книги "Сами боги".
Метод интервальных повторений для пополнения словарного запаса английских слов. Встроенный словарь.
Аналог метода Ильи Франка по изучению английского языка.
Всего 827 книг и 2706 познавательных видеороликов в бесплатном доступе.
страница 2 из 3 ←предыдущая следующая→ ...
“That’s it.
— То-то и оно!
Reputed Father of the Electron Pump.
Псевдоотец!
A bastard birth, if ever there was one.
Уж если кто тут ни при чем, так это он.
His contribution was least in substance.
Его вклад был минимальным.
I know.”
Я-то знаю.
“I know, too.
— И я знаю.
You’ve told me often,” and Bronowski tossed another peanut into the air.
Ты мне это без конца твердишь!
— Броновский подбросил очередное ядрышко.
— Броновский подбросил очередное ядрышко.
He didn’t miss.
И опять не промахнулся.
1
1
It had happened thirty years before, Frederick Hallam was a radiochemist, with the print on his doctoral dissertation still wet and with no sign whatever of being a world-shaker.
За тридцать лет до этого разговора Фредерик Хэллем был заурядным радиохимиком.
Его диссертационная работа еще пахла типографской краской, и ничто в нем не свидетельствовало о таланте, способном потрясти мир.
Его диссертационная работа еще пахла типографской краской, и ничто в нем не свидетельствовало о таланте, способном потрясти мир.
What began the shaking of the world was the fact that a dusty reagent bottle marked
“Tungsten Metal” stood on his desk.
“Tungsten Metal” stood on his desk.
А потрясение мира началось, собственно, с того, что на рабочем столе Хэллема стояла запыленная колба с ярлычком
«Вольфрам».
«Вольфрам».
It wasn’t his; he had never used it.
Ее поставил сюда не он.
Он даже никогда к ней не прикасался.
Он даже никогда к ней не прикасался.
It was a legacy from some dim day when some past inhabitant of the office had wanted tungsten for some long-forgotten reason.
Она досталась ему в наследство от прежнего владельца кабинета, которому когда-то бог весть по какой причине понадобился вольфрам.
It wasn’t even really tungsten any more.
Да и содержимое колбы уже, собственно говоря, перестало быть вольфрамом.
It consisted of small pellets of what was now heavily layered with oxide— gray and dusty.
Это были серые запыленные крупинки, покрытые толстым слоем окиси.
No use to anyone.
Их давно пора было выбросить.
And one day Hallam entered the laboratory (well, it was October 3, 2070, to be exact), got to work, stopped shortly before 10 a.m., stared transfixed at the bottle, and lifted it.
И вот однажды Хэллем вошел в лабораторию (ну да, это произошло 3 октября 2070 года) и приступил к работе.
Около десяти часов он поднял голову, уставился на колбу и вдруг схватил ее.
Около десяти часов он поднял голову, уставился на колбу и вдруг схватил ее.
It was as dusty as ever, the label as faded, but he called out,
Пыли на ней не стало меньше, выцветший ярлычок нисколько не изменился, но Хэллем тем не менее крикнул:
“God damn it; who the hell has been tampering with this?”
— Черт подери!
Какой сукин сын трогал эту колбу?
Какой сукин сын трогал эту колбу?
That, at least, was the account of Denison, who overheard the remark and who told it to Lamont a generation later.
Так по крайней мере утверждал Денисон, который слышал этот вопль и много лет спустя поведал о нем Ламонту.
The official tale of the discovery, as reported in the books, leaves out the phraseology.
Парадный рассказ об обстоятельствах замечательного открытия, запечатленный во множестве книг и учебников, этой фразы не содержит.
One gets the impression of a keen-eyed chemist, aware of change and instantly drawing deep-seated deductions.
Перед читателем возникает образ проницательного химика, который орлиным взором сразу же подметил изменения и мгновенно сделал далеко идущие выводы.
Not so.
Куда там!
Hallam had no use for the tungsten; it was of no earthly value to him and any tampering with it could be of no possible importance to him.
Хэллему вольфрам был не нужен, он его совершенно не интересовал.
И, в сущности, ему было все равно, трогал кто-то колбу или нет.
И, в сущности, ему было все равно, трогал кто-то колбу или нет.
However, he hated any interference with his desk (as so many do) and he suspected others of possessing keen desires to engage in such interference out of sheer malice.
Просто он (подобно многим другим людям) терпеть не мог, когда на его столе хозяйничали без его ведома, и всегда готов был заподозрить окружающих в таких посягательствах, продиктованных исключительно желанием ему насолить.
No one at the time admitted to knowing anything about the matter.
Но в покушении на колбу никто не признавался.
Benjamin Allan Denison, who overheard the initial remark, had an office immediately across the corridor and both doors were open.
Бенджамин Аллан Денисон услышал возглас Хэллема потому, что сидел в кабинете напротив лицом к открытой двери.
Для просмотра параллельного текста полностью залогиньтесь или зарегистрируйтесь
основано на 1 оценках:
5 из 5
1