Слово "midwife". Англо-русский словарь Мюллера

Примеры использования

1. The moment they arrived they began to save the poor little unwanted girls from the baby-tower and the cruel hands of the midwife.
   С первого же дня они стали спасать бедненьких, никому не нужных девочек от «башни» и от жестоких рук повивальных бабок.
   Узорный покров. Уильям Сомерсет Моэм, стр. 121
2. All of the sadness of the city came suddenly with the first cold rains of winter, and there were no more tops to the high white houses as you walked but only the wet blackness of the street and the closed doors of the small shops, the herb sellers, the stationery and the newspaper shops, the midwife - second class - and the hotel where verlaine had died, where I had a room on the top floor where I worked.
   С первыми холодными дождями город вдруг стал по-зимнему унылым, и больше уже не было высоких белых домов-а только мокрая чернота улицы, по которой ты шел, да закрытые двери лавчонок, аптек, писчебумажных и газетных киосков, вывески дешевой акушерки и гостиницы, где умер Верлен и где у меня на самом верху был номер, в котором я работал.
   Праздник, который всегда с тобой. Эрнест Хемингуэй, стр. 2
3. A chain with a little plate and an inscription: Toujours Charles, riveted around her ankle so that one could not take it off—a chain that told a story of Sundays in the woods near the Seine, of being in love and of ignorant youth, of a small jeweler somewhere in Neuilly, of nights in September in an attic—and then suddenly the staying away, the waiting, the fear—Toujours Charles who never showed up again, then the girl friend who knew an address, the midwife somewhere, a table covered with oilcloth, piercing pain and blood, blood, a bewildered old woman’s face, arms pushing you quickly into a cab to be rid of you, days of misery and of hiding, and finally the ride to the hospital, the last hundred francs crumpled in the hot moist hand—too late.
   «Toujours Charles», запаянная так, что ее нельзя было снять с ноги; цепочка, рассказывавшая о воскресных днях в лесу на берегу Сены, о влюбленности и глупой молодости, о маленькой ювелирной лавчонке где-нибудь в Нейи, о сентябрьских ночах в мансарде… и вдруг — задержка, ожидание, страх, а Шарля и след простыл… подруга, дающая адрес… акушерка, стол, покрытый клеенкой, жгучая боль и кровь, кровь… растерянное лицо старухи… чьи-то руки поспешно — лишь бы отделаться — подсаживают в такси… дни мучений, когда лежишь, скорчившись, в своей каморке… и наконец карета «скорой помощи», клиника, последние сто франков, скомканные в горячей, потной руке, и… слишком поздно.
   Триумфальная арка. Эрих Мария Ремарк, стр. 15