Поэт. Уильям Сомерсет Моэм - параллельный перевод
Изучайте английский язык с помощью параллельного текста книги "Поэт".
Метод интервальных повторений для пополнения словарного запаса английских слов. Встроенный словарь.
Аналог метода Ильи Франка по изучению английского языка.
Всего 827 книг и 2706 познавательных видеороликов в бесплатном доступе.
страница 2 из 3 ←предыдущая следующая→ ...
We knew all about his passion for this great actress or that divine singer—had we not read till we knew them by heart the burning sonnets in which he described his love, his anguish and his wrath?—and we were aware that an infanta of Spain, the proudest descendant of the Bourbons, having yielded to his entreaties, had taken the veil when he ceased to love her.
Все мы знали о его страсти к такой-то великой актрисе или к некоей божественной певице, - мы ведь зачитывались пламенными сонетами, в которых он живописал свою любовь, свои страдания, свой гнев, мы твердили их наизусть! - и нам было известно, что испанская принцесса, надменнейшая наследница Бурбонов, уступила его мольбам, а когда он ее разлюбил, постриглась в монахини.
When the Philips, her royal ancestors, tired of a mistress she entered a convent, for it was unfitting that one whom the King had loved should be loved by another, and was not Calisto de Santa Ana greater than any earthly king?
Ведь когда какому-нибудь из Филиппов, ее царственных предков надоедала любовница, она уходила в монастырь, ибо не пристало возлюбленной короля принять потом любовь другого, а разве Калисто де Санта Анья не выше всех земных королей?
We applauded the lady’s romantic gesture; it was creditable to her and flattering to our poet.
И мы воздавали хвалы романтическому поступку принцессы - это делает ей честь и лестно для нашего поэта.
But all this took place many years ago and for a quarter of a century Don Calisto, disdainfully withdrawing from a world that had nothing more to offer, had lived in seclusion in his native town of Ecija.
Но все это было много лет назад, и дон Калисто, презрев мир, который больше ничего не мог ему предложить, уже четверть века жил отшельником в своем родном городе Эсихе.
It was when I announced my intention of going there (I had been spending a week or two in Seville) not because of him, but because it is a charming little Andalusian town with associations that endear it to me, that Diego Torre offered me this introduction.
Я собрался побывать там (я как раз приехал недели на две в Севилью) не ради Санта Аньи, просто это прелестный андалусский городок, милый мне и со многим для меня связанный, и, узнав о моем намерении, Диего Торре предложил представить меня поэту.
It appeared that Don Calisto allowed the younger men of letters occasionally to visit him and now and then would talk to them with the fire that had electrified his hearers in the great days of his prime.
По-видимому, дон Калисто изредка позволял писателям младшего поколения навещать его и порой в беседах с ними проявлял тот же пыл, что зажигал слушателей в славные дни его расцвета.
“What does he look like now?”
I asked.
I asked.
- А какой он теперь с виду? - спросил я.
“Magnificent.”
- Великолепен.
“Have you a photograph of him?”
- Есть у вас его фотография?
“I wish I had.
- Если б была!
He has refused to face the camera since he was thirty-five.
С тридцати пяти лет он не позволяет себя снимать.
He says he does not wish posterity to know him other than young.”
По его словам, он хочет, чтобы потомки знали его только молодым.
I confess that I found this suggestion of vanity not a little touching.
Признаться, этот намек на тщеславие меня растрогал.
I knew that in early manhood he was of extraordinary beauty, and that moving sonnet of his written when he grew conscious that youth had for ever left him shows with what a bitter and sardonic pang he must have watched the passing of those looks that had been so fantastically admired.
Я знал, в молодости Санта Анья был красавцем, и сонет, написанный им, когда он понял, что молодость миновала, берет за сердце: чувствуется, с какой болью, с какой горькой насмешкой следил поэт за увяданием своей редкой красоты, которая прежде так всех восхищала.
Для просмотра параллельного текста полностью залогиньтесь или зарегистрируйтесь