Преступление и наказание, Часть четвертая. Федор Михайлович Достоевский - параллельный перевод
Изучение английского языка с помощью параллельного текста книги "Преступление и наказание, Часть четвертая".
Метод интервальных повторений для пополнения словарного запаса английских слов. Встроенный словарь.
Всего 828 книг и 2765 познавательных видеороликов в бесплатном доступе.
страница 3 из 3 ←предыдущая следующая→ ...
The story of your sister had been wrung out to
the last drop; for the last three days Marfa Petrovna had been forced to
sit at home; she had nothing to show herself with in the town.
Besides, she had bored them so with that letter (you heard about her reading the letter).
Besides, she had bored them so with that letter (you heard about her reading the letter).
История по поводу вашей сестрицы
истощилась до ижицы.
Марфа Петровна уже третий день принуждена была дома сидеть; не с чем в городишко показаться, да и надоела она там всем с своим этим письмом (про чтение письма-то слышали?).
Марфа Петровна уже третий день принуждена была дома сидеть; не с чем в городишко показаться, да и надоела она там всем с своим этим письмом (про чтение письма-то слышали?).
And all of a sudden those two switches fell from heaven!
И вдруг эти два хлыста как с
неба падают!
Her
first act was to order the carriage to be got out....
Первым делом карету велела закладывать!..
Not to speak
of the fact that there are cases when women are very, very glad to be
insulted in spite of all their show of indignation.
Я уж о том и не
говорю, что у женщин случаи такие есть, когда очень и очень приятно быть
оскорбленною, несмотря на все видимое негодование.
There are instances
of it with everyone; human beings in general, indeed, greatly love to
be insulted, have you noticed that?
Они у всех есть, эти
случаи-то; человек вообще очень и очень даже любит быть оскорбленным,
замечали вы это?
But it's particularly so with women.
Но у женщин это в особенности.
One might even say it's their only amusement."
Даже можно сказать, что тем
только и пробавляются.
At one time Raskolnikov thought of getting up and walking out and so
finishing the interview.
But some curiosity and even a sort of prudence made him linger for a moment.
But some curiosity and even a sort of prudence made him linger for a moment.
Одно время Раскольников думал было встать и уйти и тем покончить
свидание.
Но некоторое любопытство и даже как бы расчет удержали его на мгновение.
Но некоторое любопытство и даже как бы расчет удержали его на мгновение.
"You are fond of fighting?" he asked carelessly.
- Вы любите драться? - спросил он рассеянно.
"No, not very," Svidrigailov answered, calmly.
- Нет, не весьма, - спокойно отвечал Свидригайлов.
"And Marfa Petrovna and
I scarcely ever fought.
- А с Марфой
Петровной почти никогда не дрались.
We lived very harmoniously, and she was always
pleased with me.
Мы весьма согласно жили, и она мной
всегда довольна оставалась.
I only used the whip twice in all our seven years (not
counting a third occasion of a very ambiguous character).
The first time, two months after our marriage, immediately after we arrived in the country, and the last time was that of which we are speaking.
The first time, two months after our marriage, immediately after we arrived in the country, and the last time was that of which we are speaking.
Хлыст я употребил, во все наши семь лет, всего
только два раза (если не считать еще одного третьего случая, весьма,
впрочем, двусмысленного): в первый раз - два месяца спустя после нашего
брака, тотчас же по приезде в деревню, и вот теперешний последний случай.
Did you
suppose I was such a monster, such a reactionary, such a slave driver?
Ha, ha!
Ha, ha!
А
вы уж думали, я такой изверг, ретроград, крепостник? хе-хе...
By the way, do you remember, Rodion Romanovitch, how a few years
ago, in those days of beneficent publicity, a nobleman, I've forgotten
his name, was put to shame everywhere, in all the papers, for having
thrashed a German woman in the railway train.
You remember?
You remember?
А кстати: не
припомните ли вы, Родион Романович, как несколько лет тому назад, еще во
времена благодетельной гласности, осрамили у нас всенародно и вселитературно
одного дворянина - забыл фамилию! - вот еще немку-то отхлестал в вагоне,
помните?
It was in
those days, that very year I believe, the 'disgraceful action of the
_Age_' took place (you know,
Тогда еще, в тот же самый год, кажется, и
"Безобразный поступок
"Века" случился (ну,
"Безобразный поступок
"Века" случился (ну,
'The Egyptian Nights,' that public reading,
you remember?
"Египетскието ночи", чтение-то публичное, помните?
The dark eyes, you know!
Черные-то глаза!
Ah, the golden days of our youth,
where are they?).
О, где ты золотое время нашей юности!).
Для просмотра параллельного текста полностью залогиньтесь или зарегистрируйтесь
←предыдущая следующая→ ...