Блеск и нищета куртизанок. Оноре де Бальзак - параллельный перевод
Изучение английского языка с помощью параллельного текста книги "Блеск и нищета куртизанок".
Метод интервальных повторений для пополнения словарного запаса английских слов. Встроенный словарь.
Всего 828 книг и 2771 познавательный видеоролик в бесплатном доступе.
Последние добавленные на изучение слова (изучено 156 для этой книги)
Последние добавленные на изучение слова (изучено 156 для этой книги)
страница 1 из 3 ←предыдущая следующая→ ...
Honoré de Balzac
Оноре де Бальзак
Scenes from a Courtesan's Life
Блеск и нищета куртизанок
ЧАСТЬ I
ЧАСТЬ I
Esther Happy; Or, How a Courtesan Can Love
Как любят эти девушки
In 1824, at the last opera ball of the season, several masks were struck by the beauty of a youth who was wandering about the passages and greenroom with the air of a man in search of a woman kept at home by unexpected circumstances.
В 1824 году, на последнем бале в Опере, многие маски восхищались красотою молодого человека, который прогуливался по коридорам и фойе, то ускоряя, то замедляя шаг, как обычно прохаживается мужчина в ожидании женщины, по какой-то причине опоздавшей на свидание.
The secret of this behavior, now dilatory and again hurried, is known only to old women and to certain experienced loungers.
В тайну подобной походки, то степенной, то торопливой, посвящены только старые женщины да некоторые присяжные бездельники.
In this immense assembly the crowd does not trouble itself much to watch the crowd; each one’s interest is impassioned, and even idlers are preoccupied.
В толпе, где столько условленных встреч, редко кто наблюдает друг за другом: слишком пламенные страсти, самая Праздность слишком занята.
The young dandy was so much absorbed in his anxious quest that he did not observe his own success; he did not hear, he did not see the ironical exclamations of admiration, the genuine appreciation, the biting gibes, the soft invitations of some of the masks.
Юный денди, поглощенный тревожным ожиданием, не замечал своего успеха: насмешливо – восторженные возгласы некоторых масок, неподдельное восхищение, едкие zazzis, нежнейшие слова – ничто его не трогало, он ничего не видел, ничему не внимал.
Though he was so handsome as to rank among those exceptional persons who come to an opera ball in search of an adventure, and who expect it as confidently as men looked for a lucky coup at roulette in Frascati’s day, he seemed quite philosophically sure of his evening; he must be the hero of one of those mysteries with three actors which constitute an opera ball, and are known only to those who play a part in them; for, to young wives who come merely to say,
Хотя по праву красоты он принадлежал к тому особому разряду мужчин, которые посещают балы в Опере ради приключений и ожидают их, как ожидали при жизни Фраскати счастливой ставки в рулетке, все же казалось, что он по-мещански был уверен в счастливом исходе нынешнего вечера; он явился, видимо, героем одной из тех мистерий с тремя лицедеями, в которых заключается весь смысл костюмированного бала в опере и которые представляют интерес лишь для того, кто в них участвует; ибо молодым женщинам, приезжающим сюда только за тем, чтобы потом сказать:
“I have seen it,” to country people, to inexperienced youths, and to foreigners, the opera house must on those nights be the palace of fatigue and dulness.
«Я там была», провинциалам, неискушенным юношам, а также иностранцам Опера в дни балов должна казаться каким-то чертогом усталости и скуки.
To these, that black swarm, slow and serried — coming, going, winding, turning, returning, mounting, descending, comparable only to ants on a pile of wood — is no more intelligible than the Bourse to a Breton peasant who has never heard of the Grand livre.
Для них эта черная толпа, медлительная и суетливая одновременно, что движется туда и обратно, извивается, кружится, снова начинает свой путь, поднимается, спускается по лестницам, напоминая собою муравейник, столь же непостижима, как Биржа для крестьянина из Нижней Бретани, не подозревающего о существовании Книги государственных долгов.
With a few rare exceptions, men wear no masks in Paris; a man in a domino is thought ridiculous.
В Париже, за редкими исключениями, мужчины не надевают маскарадных костюмов: мужчина в домино кажется смешным.
In this the spirit of the nation betrays itself.
В этой боязни смешного проявляется дух нации.
Men who want to hide their good fortune can enjoy the opera ball without going there; and masks who are absolutely compelled to go in come out again at once.
Люди, желающие скрыть свое счастье, могут пойти на бал в Оперу, но не появиться там, а тот, кто вынужден взойти туда под маской, может тотчас же оттуда удалиться.
Для просмотра параллельного текста полностью залогиньтесь или зарегистрируйтесь
←предыдущая следующая→ ...
основано на 1 оценках:
5 из 5
1