Отрубленная голова. Айрис Мердок - параллельный перевод
Изучение английского языка с помощью параллельного текста книги "Отрубленная голова".
Метод интервальных повторений для пополнения словарного запаса английских слов. Встроенный словарь.
Всего 828 книг и 2765 познавательных видеороликов в бесплатном доступе.
Последние добавленные на изучение слова (изучено 339 для этой книги)
Последние добавленные на изучение слова (изучено 339 для этой книги)
страница 1 из 3 ←предыдущая следующая→ ...
IRIS MURDOCH
Айрис Мёрдок
A SEVERED HEAD
ОТРУБЛЕННАЯ ГОЛОВА
One
ГЛАВА ПЕРВАЯ
'You're sure she doesn't know,' said Georgie.
— Ты уверен, что она ничего не знает? — спросила Джорджи.
'Antonia?
— Антония?
About us?
Про нас?
Certain.'
Убежден.
Georgie was silent for a moment and then said,
Джорджи помолчала минуту, а затем коротко откликнулась:
'Good.'
— Ладно.
That curt
'Good' was characteristic of her, typical of a toughness which had, to my mind, more to do with honesty than with ruthlessness.
'Good' was characteristic of her, typical of a toughness which had, to my mind, more to do with honesty than with ruthlessness.
Это отрывистое «ладно» было ее характерным словечком, типичным для ее прямой, резковатой манеры общения, говорящей, на мой взгляд, скорее не о бездушии, а о честности.
I liked the dry way in which she accepted our relationship.
Мне нравилось, как сухо и трезво она воспринимала наши отношения.
Only with a person so eminently sensible could I have deceived my wife.
Я мог обманывать свою жену лишь с такой, на редкость разумной особой.
We lay half embraced in front of Georgie's gas fire.
Мы лежали, обнявшись, у газового камина Джорджи.
She reclined against my shoulder while I examined a tress of her dark hair, surprised again to find in it so many threads of a pure reddish gold.
Она склонила голову мне на плечо, я пристально смотрел на ее темные волосы, в который раз восхищаясь их рыжеватым отливом.
Her hair was as straight as a horse's tail, almost as coarse, and very long.
Волосы у Джорджи прямые, жесткие, как конский хвост, и очень длинные.
Georgie's room was obscure now except for the light of the fire and a trio of red candles burning upon the mantelpiece.
Сейчас в ее комнате было темно, если не считать огня в камине да трех красных свечей, горевших на каминной полке.
The candles, together with a few scraggy bits of holly dotted about at random, were as near as Georgie, whose 'effects' were always a little ramshackle, could get to Christmas decorations, yet the room had a glitter all the same as of some half descried treasure cavern.
Свечи вместе с несколькими засохшими ветками остролиста, воткнутыми куда попало, казались такими же близкими мне и беспорядочными, как сама Джорджи.
Для нее они были рождественскими украшениями, но комната скорее напоминала таинственную пещеру, где скрывались сокровища.
Для нее они были рождественскими украшениями, но комната скорее напоминала таинственную пещеру, где скрывались сокровища.
In front of the candles, as at an altar, stood one of my presents to her, a pair of Chinese incense holders in the form of little bronze warriors, who held aloft as spears the glowing sticks of incense.
Перед свечами, словно перед алтарем, стоял мой подарок — пара китайских кадильниц в форме маленьких бронзовых воинов, державших, подобно копьям, тлеющие курительные палочки.
Their grey fumes drifted hazily to and fro until sent by the warmth of the candle flames to circle suddenly dervish-like upward to the darkness above.
Сизые клубы дыма лениво скапливались в воздухе, потом от жара горящих свечей внезапно свертывались в кольца и начинали кружить и взвиваться вверх, в темноту.
The room was heavy with a stifling smell of Kashmir poppy and sandalwood.
Комната насквозь пропиталась пряными запахами кашмирского опия и сандалового дерева.
Bright wrapping-paper from our exchange of presents lay all about, and pushed into a corner was the table which still bore the remains of our meal and the empty bottle of Chateau Sancy de Parabere 1955.
На полу валялись яркие обертки от наших подарков, а столик с остатками еды и пустой бутылкой Шато Санси де Парабер 1955 года был задвинут в угол.
I had been with Georgie since lunchtime.
Я провел с Джорджи несколько часов после ленча.
Outside the window and curtained away was the end of the cold raw misty London afternoon now turned to an evening which still contained in a kind of faintly luminous haze what had never, even at midday, really been daylight.
За окном, закрытым занавесями, холодный, дождливый лондонский день уже сменился тусклыми и туманными сумерками.
Сегодня даже в поддень не было по-настоящему светло.
Сегодня даже в поддень не было по-настоящему светло.
Для просмотра параллельного текста полностью залогиньтесь или зарегистрируйтесь
←предыдущая следующая→ ...