Бурый волк. Джек Лондон - параллельный перевод
Изучение английского языка с помощью параллельного текста книги "Бурый волк".
Метод интервальных повторений для пополнения словарного запаса английских слов. Встроенный словарь.
Всего 828 книг и 2765 познавательных видеороликов в бесплатном доступе.
Последние добавленные на изучение слова (изучено 499 для этой книги)
Последние добавленные на изучение слова (изучено 499 для этой книги)
- bark - 14 февраля
- underneath - 26 октября, 2023
- response - 27 апреля, 2023
- demand - 27 апреля, 2023
- approval - 24 апреля, 2023
- argue - 22 апреля, 2023
- nevertheless - 21 апреля, 2023
- remote - 21 апреля, 2023
- claim - 21 апреля, 2023
- thumb - 19 апреля, 2023
- delay - 18 апреля, 2023
- snuggle - 17 февраля, 2023
страница 1 из 3 ←предыдущая следующая→ ...
BROWN WOLF
Джек Лондон Бурый волк
She had delayed, because of the dew-wet grass, in order to put on her overshoes, and when she emerged from the house found her waiting husband absorbed in the wonder of a bursting almond-bud.
Женщина вернулась надеть калоши, потому что трава была мокрая от росы, а когда она снова вышла на крыльцо, то увидела, что муж, поджидая ее, залюбовался прелестным распускающимся бутоном миндаля и забыл обо всем на свете.
She sent a questing glance across the tall grass and in and out among the orchard trees.
Она поглядела по сторонам, поискала глазами в высокой траве между фруктовыми деревьями.
“Where’s Wolf?” she asked.
— Где Волк? — спросила она.
“He was here a moment ago.”
— Только что был здесь.
Walt Irvine drew himself away with a jerk from the metaphysics and poetry of the organic miracle of blossom, and surveyed the landscape.
Уолт Ирвин оторвался от своих наблюдений над чудом расцветающего мира и тоже огляделся кругом.
“He was running a rabbit the last I saw of him.”
— Мне помнится, я видел, как он погнался за кроликом.
“Wolf!
— Волк!
Wolf!
Волк!
Here Wolf!” she called, as they left the clearing and took the trail that led down through the waxen-belled manzanita jungle to the county road.
Сюда! — позвала Медж.
И они пошли по усеянной восковыми колокольчиками тропинке, ведущей вниз через заросли мансаниты, на проселочную дорогу.
И они пошли по усеянной восковыми колокольчиками тропинке, ведущей вниз через заросли мансаниты, на проселочную дорогу.
Irvine thrust between his lips the little finger of each hand and lent to her efforts a shrill whistling.
Ирвин сунул себе в рот оба мизинца, и его пронзительный свист присоединился к зову Медж.
She covered her ears hastily and made a wry grimace.
Она поспешно заткнула уши и нетерпеливо поморщилась:
“My! for a poet, delicately attuned and all the rest of it, you can make unlovely noises.
— Фу!
Такой утонченный поэт — и вдруг издаешь такие отвратительные звуки!
Такой утонченный поэт — и вдруг издаешь такие отвратительные звуки!
My ear-drums are pierced.
You outwhistle—”
“Orpheus.”
“I was about to say a street-arab,” she concluded severely.
“Poesy does not prevent one from being practical—at least it doesn’t prevent me.
Mine is no futility of genius that can’t sell gems to the magazines.”
He assumed a mock extravagance, and went on:
“I am no attic singer, no ballroom warbler.
And why?
Because I am practical.
Mine is no squalor of song that cannot transmute itself, with proper exchange value, into a flower-crowned cottage, a sweet mountain-meadow, a grove of redwoods, an orchard of thirty-seven trees, one long row of blackberries and two short rows of strawberries, to say nothing of a quarter of a mile of gurgling brook.
I am a beauty-merchant, a trader in song, and I pursue utility, dear Madge.
I sing a song, and thanks to the magazine editors I transmute my song into a waft of the west wind sighing through our redwoods, into a murmur of waters over mossy stones that sings back to me another song than the one I sang and yet the same song wonderfully—er—transmuted.”
“O that all your song-transmutations were as successful!” she laughed.
“Name one that wasn’t.”
“Those two beautiful sonnets that you transmuted into the cow that was accounted the worst milker in the township.”
“She was beautiful—” he began,
“But she didn’t give milk,” Madge interrupted.
“But she was beautiful, now, wasn’t she?” he insisted.
“And here’s where beauty and utility fall out,” was her reply.
You outwhistle—”
“Orpheus.”
“I was about to say a street-arab,” she concluded severely.
“Poesy does not prevent one from being practical—at least it doesn’t prevent me.
Mine is no futility of genius that can’t sell gems to the magazines.”
He assumed a mock extravagance, and went on:
“I am no attic singer, no ballroom warbler.
And why?
Because I am practical.
Mine is no squalor of song that cannot transmute itself, with proper exchange value, into a flower-crowned cottage, a sweet mountain-meadow, a grove of redwoods, an orchard of thirty-seven trees, one long row of blackberries and two short rows of strawberries, to say nothing of a quarter of a mile of gurgling brook.
I am a beauty-merchant, a trader in song, and I pursue utility, dear Madge.
I sing a song, and thanks to the magazine editors I transmute my song into a waft of the west wind sighing through our redwoods, into a murmur of waters over mossy stones that sings back to me another song than the one I sang and yet the same song wonderfully—er—transmuted.”
“O that all your song-transmutations were as successful!” she laughed.
“Name one that wasn’t.”
“Those two beautiful sonnets that you transmuted into the cow that was accounted the worst milker in the township.”
“She was beautiful—” he began,
“But she didn’t give milk,” Madge interrupted.
“But she was beautiful, now, wasn’t she?” he insisted.
“And here’s where beauty and utility fall out,” was her reply.
У меня просто барабанные перепонки лопаются.
Знаешь, ты, кажется, способен пересвистать уличного мальчишку.
Знаешь, ты, кажется, способен пересвистать уличного мальчишку.
Для просмотра параллельного текста полностью залогиньтесь или зарегистрируйтесь
←предыдущая следующая→ ...