Война и мир. Книга первая: 1805. Лев Николаевич Толстой - параллельный перевод
Изучайте английский язык с помощью параллельного текста книги "Война и мир. Книга первая: 1805".
Метод интервальных повторений для пополнения словарного запаса английских слов. Встроенный словарь.
Аналог метода Ильи Франка по изучению английского языка.
Всего 816 книг и 2646 познавательных видеороликов в бесплатном доступе.
страница 22 из 134 ←предыдущая следующая→ ...
"I should like," said the vicomte, "to ask how monsieur explains the 18th Brumaire; was not that an imposture?
– Я бы спросил, – сказал виконт, – как monsieur объясняет 18 брюмера.
Разве это не обман?
Разве это не обман?
It was a swindle, and not at all like the conduct of a great man!"
C'est un escamotage, qui ne ressemble nullement à la manière d'agir d'un grand homme. [Это шулерство, вовсе не похожее на образ действий великого человека.]
"And the prisoners he killed in Africa?
That was horrible!" said the little princess, shrugging her shoulders.
That was horrible!" said the little princess, shrugging her shoulders.
– А пленные в Африке, которых он убил? – сказала маленькая княгиня. – Это ужасно! – И она пожала плечами.
"He's a low fellow, say what you will," remarked Prince Hippolyte.
– C'est un roturier, vous aurez beau dire, [Это проходимец, что бы вы ни говорили,] – сказал князь Ипполит.
Pierre, not knowing whom to answer, looked at them all and smiled.
Мсье Пьер не знал, кому отвечать, оглянул всех и улыбнулся.
His smile was unlike the half-smile of other people.
Улыбка у него была не такая, какая у других людей, сливающаяся с неулыбкой.
When he smiled, his grave, even rather gloomy, look was instantaneously replaced by another—a childlike, kindly, even rather silly look, which seemed to ask forgiveness.
У него, напротив, когда приходила улыбка, то вдруг, мгновенно исчезало серьезное и даже несколько угрюмое лицо и являлось другое – детское, доброе, даже глуповатое и как бы просящее прощения.
The vicomte who was meeting him for the first time saw clearly that this young Jacobin was not so terrible as his words suggested.
Виконту, который видел его в первый раз, стало ясно, что этот якобинец совсем не так страшен, как его слова.
All were silent.
Все замолчали.
"How do you expect him to answer you all at once?" said Prince Andrew.
"Besides, in the actions of a statesman one has to distinguish between his acts as a private person, as a general, and as an emperor.
"Besides, in the actions of a statesman one has to distinguish between his acts as a private person, as a general, and as an emperor.
– Как вы хотите, чтобы он всем отвечал вдруг? – сказал князь Андрей. – Притом надо в поступках государственного человека различать поступки частного лица, полководца или императора.
So it seems to me."
Мне так кажется.
"Yes, yes, of course!"
Pierre chimed in, pleased at the arrival of this reinforcement.
Pierre chimed in, pleased at the arrival of this reinforcement.
– Да, да, разумеется, – подхватил Пьер, обрадованный выступавшею ему подмогой.
"One must admit," continued Prince Andrew, "that Napoleon as a man was great on the bridge of Arcola, and in the hospital at Jaffa where he gave his hand to the plague-stricken; but... but there are other acts which it is difficult to justify."
– Нельзя не сознаться, – продолжал князь Андрей, – Наполеон как человек велик на Аркольском мосту, в госпитале в Яффе, где он чумным подает руку, но… но есть другие поступки, которые трудно оправдать.
Prince Andrew, who had evidently wished to tone down the awkwardness of Pierre's remarks, rose and made a sign to his wife that it was time to go.
Князь Андрей, видимо желавший смягчить неловкость речи Пьера, приподнялся, сбираясь ехать и подавая знак жене.
Suddenly Prince Hippolyte started up making signs to everyone to attend, and asking them all to be seated began:
Вдруг князь Ипполит поднялся и, знаками рук останавливая всех и прося присесть, заговорил:
"I was told a charming Moscow story today and must treat you to it.
– Ah! aujourd'hui on m'a raconté une anecdote moscovite, charmante: il faut que je vous en régale.
Vous m'excusez, vicomte, il faut que je raconte en russe.
Autrement on ne sentira pas le sel de l'histoire. [Сегодня мне рассказали прелестный московский анекдот; надо вас им поподчивать.
Vous m'excusez, vicomte, il faut que je raconte en russe.
Autrement on ne sentira pas le sel de l'histoire. [Сегодня мне рассказали прелестный московский анекдот; надо вас им поподчивать.
Excuse me, Vicomte—I must tell it in Russian or the point will be lost...."
Извините, виконт, я буду рассказывать по‑русски, иначе пропадет вся соль анекдота.]
And Prince Hippolyte began to tell his story in such Russian as a Frenchman would speak after spending about a year in Russia.
И князь Ипполит начал говорить по‑русски таким выговором, каким говорят французы, пробывшие с год в России.
Everyone waited, so emphatically and eagerly did he demand their attention to his story.
Все приостановились: так оживленно, настоятельно требовал князь Ипполит внимания к своей истории.