Война и мир. Книга первая: 1805. Лев Николаевич Толстой - параллельный перевод
Изучайте английский язык с помощью параллельного текста книги "Война и мир. Книга первая: 1805".
Метод интервальных повторений для пополнения словарного запаса английских слов. Встроенный словарь.
Аналог метода Ильи Франка по изучению английского языка.
Всего 816 книг и 2646 познавательных видеороликов в бесплатном доступе.
страница 82 из 134 ←предыдущая следующая→ ...
This was the count's favorite dance, which he had danced in his youth. (Strictly speaking, Daniel Cooper was one figure of the anglaise.)
Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза .)
"Look at Papa!" shouted Natasha to the whole company, and quite forgetting that she was dancing with a grown-up partner she bent her curly head to her knees and made the whole room ring with her laughter.
– Смотрите на папа, – закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.
And indeed everybody in the room looked with a smile of pleasure at the jovial old gentleman, who standing beside his tall and stout partner, Marya Dmitrievna, curved his arms, beat time, straightened his shoulders, turned out his toes, tapped gently with his foot, and, by a smile that broadened his round face more and more, prepared the onlookers for what was to follow.
Действительно, всё, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и всё более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет.
As soon as the provocatively gay strains of Daniel Cooper (somewhat resembling those of a merry peasant dance) began to sound, all the doorways of the ballroom were suddenly filled by the domestic serfs—the men on one side and the women on the other—who with beaming faces had come to see their master making merry.
Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой – женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.
"Just look at the master!
– Батюшка‑то наш!
A regular eagle he is!" loudly remarked the nurse, as she stood in one of the doorways.
Орел! – проговорила громко няня из одной двери.
The count danced well and knew it.
But his partner could not and did not want to dance well.
But his partner could not and did not want to dance well.
Граф танцовал хорошо и знал это, но его дама вовсе не умела и не хотела хорошо танцовать.
Her enormous figure stood erect, her powerful arms hanging down (she had handed her reticule to the countess), and only her stern but handsome face really joined in the dance.
Ее огромное тело стояло прямо с опущенными вниз мощными руками (она передала ридикюль графине); только одно строгое, но красивое лицо ее танцовало.
What was expressed by the whole of the count's plump figure, in Marya Dmitrievna found expression only in her more and more beaming face and quivering nose.
Что выражалось во всей круглой фигуре графа, у Марьи Дмитриевны выражалось лишь в более и более улыбающемся лице и вздергивающемся носе.
But if the count, getting more and more into the swing of it, charmed the spectators by the unexpectedness of his adroit maneuvers and the agility with which he capered about on his light feet, Marya Dmitrievna produced no less impression by slight exertions—the least effort to move her shoulders or bend her arms when turning, or stamp her foot—which everyone appreciated in view of her size and habitual severity.
Но зато, ежели граф, всё более и более расходясь, пленял зрителей неожиданностью ловких выверток и легких прыжков своих мягких ног, Марья Дмитриевна малейшим усердием при движении плеч или округлении рук в поворотах и притопываньях, производила не меньшее впечатление по заслуге, которую ценил всякий при ее тучности и всегдашней суровости.