Преступление и наказание, Часть вторая. Федор Михайлович Достоевский - параллельный перевод
Изучение английского языка с помощью параллельного текста книги "Преступление и наказание, Часть вторая".
Метод интервальных повторений для пополнения словарного запаса английских слов. Встроенный словарь.
Всего 828 книг и 2769 познавательных видеороликов в бесплатном доступе.
Последние добавленные на изучение слова (изучено 397 для этой книги)
Последние добавленные на изучение слова (изучено 397 для этой книги)
- essentially - 13 октября
- recollect - 30 апреля
- inflammation - 17 февраля, 2023
- widow - 13 сентября, 2022
- funk - 27 февраля, 2021
- swoon - 23 декабря, 2020
- rubbish - 14 декабря, 2020
- hole - 24 июня, 2020
- wench - 21 мая, 2020
- pock - 12 мая, 2020
- essentially - 5 апреля, 2020
- splutter - 18 февраля, 2020
страница 1 из 3 ←предыдущая следующая→ ...
PART II
* ЧАСТЬ ВТОРАЯ *
CHAPTER I
I
So he lay a very long while.
Now and then he seemed to wake up, and at such moments he noticed that it was far into the night, but it did not occur to him to get up.
At last he noticed that it was beginning to get light.
He was lying on his back, still dazed from his recent oblivion.
Now and then he seemed to wake up, and at such moments he noticed that it was far into the night, but it did not occur to him to get up.
At last he noticed that it was beginning to get light.
He was lying on his back, still dazed from his recent oblivion.
Так пролежал он очень долго.
Случалось, что он как будто и просыпался, и в эти минуты замечал, что уже давно ночь, а встать ему не приходило в голову.
Наконец он заметил, что уже светло по-дневному.
Он лежал на диване навзничь, еще остолбенелый от недавнего забытья.
Случалось, что он как будто и просыпался, и в эти минуты замечал, что уже давно ночь, а встать ему не приходило в голову.
Наконец он заметил, что уже светло по-дневному.
Он лежал на диване навзничь, еще остолбенелый от недавнего забытья.
Fearful, despairing cries rose shrilly from the street, sounds which he
heard every night, indeed, under his window after two o'clock.
They woke him up now.
"Ah! the drunken men are coming out of the taverns," he thought, "it's past two o'clock," and at once he leaped up, as though someone had pulled him from the sofa.
"What!
Past two o'clock!"
They woke him up now.
"Ah! the drunken men are coming out of the taverns," he thought, "it's past two o'clock," and at once he leaped up, as though someone had pulled him from the sofa.
"What!
Past two o'clock!"
До него резко доносились
страшные, отчаянные вопли с улиц, которые, впрочем, он каждую ночь
выслушивал под своим окном, в третьем часу.
Они-то и разбудили его теперь.
"А! вот уж и из распивочных пьяные выходят, - подумал он, - третий час, - и вдруг вскочил, точно его сорвал кто с дивана.
- Как!
Третий уже час!"
Они-то и разбудили его теперь.
"А! вот уж и из распивочных пьяные выходят, - подумал он, - третий час, - и вдруг вскочил, точно его сорвал кто с дивана.
- Как!
Третий уже час!"
He sat down on the sofa--and instantly recollected everything!
All at once, in one flash, he recollected everything.
For the first moment he thought he was going mad.
All at once, in one flash, he recollected everything.
For the first moment he thought he was going mad.
Он сел
на диване, - и тут все припомнил!
Вдруг, в один миг все припомнил!
В первое мгновение он думал, что с ума сойдет.
Вдруг, в один миг все припомнил!
В первое мгновение он думал, что с ума сойдет.
A dreadful chill came
over him; but the chill was from the fever that had begun long before in
his sleep.
Now he was suddenly taken with violent shivering, so that his teeth chattered and all his limbs were shaking.
He opened the door and began listening--everything in the house was asleep.
With amazement he gazed at himself and everything in the room around him, wondering how he could have come in the night before without fastening the door, and have flung himself on the sofa without undressing, without even taking his hat off.
It had fallen off and was lying on the floor near his pillow.
"If anyone had come in, what would he have thought?
That I'm drunk but..."
Now he was suddenly taken with violent shivering, so that his teeth chattered and all his limbs were shaking.
He opened the door and began listening--everything in the house was asleep.
With amazement he gazed at himself and everything in the room around him, wondering how he could have come in the night before without fastening the door, and have flung himself on the sofa without undressing, without even taking his hat off.
It had fallen off and was lying on the floor near his pillow.
"If anyone had come in, what would he have thought?
That I'm drunk but..."
Страшный холод обхватил
его; но холод был и от лихорадки, которая уже давно началась с ним во сне.
Теперь же вдруг ударил такой озноб, что чуть зубы не выпрыгнули и все в нем так и заходило.
Он отворил дверь и начал слушать: в доме все совершенно спало.
С изумлением оглядывал он себя и все кругом в комнате и не понимал: как это он мог вчера, войдя, не запереть дверей на крючок и броситься на диван, не только не раздевшись, но даже в шляпе: она скатилась и тут же лежала на полу, близ подушки.
"Если бы кто зашел, что бы он подумал?
Что я пьян, но..."
Теперь же вдруг ударил такой озноб, что чуть зубы не выпрыгнули и все в нем так и заходило.
Он отворил дверь и начал слушать: в доме все совершенно спало.
С изумлением оглядывал он себя и все кругом в комнате и не понимал: как это он мог вчера, войдя, не запереть дверей на крючок и броситься на диван, не только не раздевшись, но даже в шляпе: она скатилась и тут же лежала на полу, близ подушки.
"Если бы кто зашел, что бы он подумал?
Что я пьян, но..."
He rushed to the window.
There was light enough, and he began hurriedly looking himself all over from head to foot, all his clothes; were there no traces?
But there was no doing it like that; shivering with cold, he began taking off everything and looking over again.
There was light enough, and he began hurriedly looking himself all over from head to foot, all his clothes; were there no traces?
But there was no doing it like that; shivering with cold, he began taking off everything and looking over again.
Он бросился к окошку.
Свету было довольно, и он поскорей стал себя оглядывать, всего с ног до головы, все свое платье: нет ли следов?
Но так нельзя было: дрожа от озноба, стал он снимать с себя все и опять осматривать кругом.
Свету было довольно, и он поскорей стал себя оглядывать, всего с ног до головы, все свое платье: нет ли следов?
Но так нельзя было: дрожа от озноба, стал он снимать с себя все и опять осматривать кругом.
He turned everything
over to the last threads and rags, and mistrusting himself, went through
his search three times.
But there seemed to be nothing, no trace, except in one place, where some thick drops of congealed blood were clinging to the frayed edge of his trousers.
He picked up a big claspknife and cut off the frayed threads.
There seemed to be nothing more.
Suddenly he remembered that the purse and the things he had taken out of the old woman's box were still in his pockets!
But there seemed to be nothing, no trace, except in one place, where some thick drops of congealed blood were clinging to the frayed edge of his trousers.
He picked up a big claspknife and cut off the frayed threads.
There seemed to be nothing more.
Suddenly he remembered that the purse and the things he had taken out of the old woman's box were still in his pockets!
Он перевертел все, до последней нитки и лоскутка, и, не
доверяя себе, повторил осмотр раза три.
Но не было ничего, кажется, никаких следов; только на том месте, где панталоны внизу осеклись и висели бахромой, на бахроме этой оставались густые следы запекшейся крови.
Он схватил складной большой ножик и обрезал бахрому.
Больше, кажется, ничего не было.
Вдруг он вспомнил, что кошелек и вещи, которые он вытащил у старухи из сундука, все до сих пор у него по карманам лежат!
Но не было ничего, кажется, никаких следов; только на том месте, где панталоны внизу осеклись и висели бахромой, на бахроме этой оставались густые следы запекшейся крови.
Он схватил складной большой ножик и обрезал бахрому.
Больше, кажется, ничего не было.
Вдруг он вспомнил, что кошелек и вещи, которые он вытащил у старухи из сундука, все до сих пор у него по карманам лежат!
Для просмотра параллельного текста полностью залогиньтесь или зарегистрируйтесь
←предыдущая следующая→ ...
основано на 1 оценках:
5 из 5
1