5#

На берегу спокойных вод. - параллельный перевод

Изучение английского языка с помощью параллельного текста книги "На берегу спокойных вод". Метод интервальных повторений для пополнения словарного запаса английских слов. Встроенный словарь. Всего 828 книг и 2765 познавательных видеороликов в бесплатном доступе.

страница 3 из 3  ←предыдущая следующая→ ...

Lunch, and the robot’s chores were usually finished.
Потом ленч, и на этом обязанности робота обычно заканчивались.
The two would sit on the packing case and watch the stars.
Они садились на упаковочный ящик и смотрели на звезды.
They would talk until supper, and sometimes late into the endless night.
Они могли разговаривать до самого ужина, а иногда прихватывали и кусок бесконечной ночи.
In time, Mark built more complicated conversations into Charles.
Со временем Марк обучил робота вести более сложную беседу.
He couldn’t give the robot free choice, of course, but he managed a pretty close approximation of it.
Конечно, ему не по силам было научить робота вести непринужденный разговор, но он смог добиться предела возможного.
Slowly, Charles’ personality emerged.
But it was strikingly different from Mark’s.
Пусть очень медленно, но в Чарльзе развивалась личность — поразительно не похожая на самого Марка.
Where Mark was querulous, Charles was calm.
Там, где Марк ворчал, Чарльз сохранял невозмутимость.
Mark was sardonic, Charles was naive.
Марк был язвительным, а Чарльз наивным.
Mark was a cynic, Charles was an idealist.
Марк был циник, а Чарльз — идеалист.
Mark was often sad; Charles was forever content.
Марк зачастую грустил, а Чарльз постоянно пребывал в добром расположении духа.
And in time, Mark forgot he had built the answers into Charles.
И через некоторое время Марк позабыл, что когда-то сам записал в Чарльза все его ответы.
He accepted the robot as a friend, of about his own age.
Он стал воспринимать робота как своего друга-ровесника.
A friend of long years’ standing.
Друга, рядом с которым прожил долгие годы.
“The thing I don’t understand,” Mark would say, “is why a man like you wants to live here.
— Чего я никак не пойму, — говорил Марк, — так это почему мужик вроде тебя захотел здесь жить.
I mean, it’s all right for me.
Я вот что имею в виду — для меня тут самое подходящее место.
No one cares about me, and I never gave much of a damn about anyone.
Никому до меня дела нет, да и мне на прочих, вообще-то говоря, начхать.
But why you?”
Но ты-то?
“Here I have a whole world,” Charles would reply, “where on Earth I had to share with billions.
— Тут у меня есть целый мир, — отвечал Чарльз, — который на Земле мне пришлось бы делить с миллиардами других.
I have the stars, bigger and brighter than on Earth.
Есть звезды, крупнее и ярче, чем на Земле.
I have all space around me, close, like still waters.
А вокруг меня — необъятное пространство, похожее на спокойные воды.
And I have you, Mark.”
И есть ты, Марк.
“Now, don’t go getting sentimental on me—”
— Эй, не становись из-за меня сентиментальным…
“I’m not.
— А я и не становлюсь.
Friendship counts.
Дружба важнее всего.
Love was lost long ago, Mark.
А любовь, Марк, я потерял много лет назад.
The love of a girl named Martha, whom neither of us ever met.
Любовь девушки по имени Марта, с которой никто из нас двоих не был знаком.
And that’s a pity.
И жаль.
But friendship remains, and the eternal night.”
Но остается дружба, и остается вечная ночь.
“You’re a bloody poet,” Mark would say, half admiringly.
— Да ты поэт, черт возьми! — с легким восхищением произносил Марк.
“A poor poet.”
— Бедный поэт.
Time passed unnoticed by the stars, and the air pump hissed and clanked and leaked.
Текло время, не замечаемое звездами, и воздушный насос шипел, клацал и протекал.
Mark was fixing it constantly, but the air of Martha became increasingly rare.
Марк чинил его постоянно, но воздух на Марте становился все более разреженным.
Although Charles labored in the fields, the crops, deprived of sufficient air, died.
И хотя Чарльз не покладая рук трудился на полях, растения медленно умирали.
Mark was tired now, and barely able to crawl around, even without the grip of gravity.
Марк так устал, что уже едва ковылял с места на место, несмотря на почти полное отсутствие гравитации.
He stayed in his bunk most of the time.
Большую часть времени он проводил в постели.
Charles fed him as best as he could, moving on rusty, creaky limbs.
Чарльз кормил его, как мог, с трудом передвигаясь на скрипучих, тронутых ржавчиной конечностях.

Для просмотра параллельного текста полностью залогиньтесь или зарегистрируйтесь

←предыдущая следующая→ ...

основано на 2 оценках: 4 из 5 1

Еще книги автора