Зов крыльев. Агата Кристи - параллельный перевод
Изучение английского языка с помощью параллельного текста книги "Зов крыльев".
Метод интервальных повторений для пополнения словарного запаса английских слов. Встроенный словарь.
Всего 828 книг и 2765 познавательных видеороликов в бесплатном доступе.
страница 3 из 3 ←предыдущая следующая→ ...
He walked faster, but the new fear was still with him, enveloping him in its cold and chilling grasp.
Он ускорил шаги, но страх не отступал, все больше засасывая его в свою леденящую пучину.
He wondered at himself, for he knew that by nature he was no coward.
Он удивлялся самому себе, ибо никогда раньше не был трусом.
Five years ago, he reflected, this fear would not have attacked him.
Лет пять тому назад, размышлял он, этот страх не мог бы поразить его.
For then Life had not been so sweet...
Ибо тогда жизнь не была столь приятной.
Yes, that was it; love of Life was the key to the mystery.
Так вот в чем дело… Любовь к жизни – вот причина этой постыдной трусости.
The zest of living was at its height for him; it knew but one menace - Death, the destroyer!
Он только-только почувствовал вкус к жизни.
А у жизни, однако, был враг – Смерть-разрушительница!
А у жизни, однако, был враг – Смерть-разрушительница!
He turned out of the lighted thoroughfare.
A narrow passageway, between high walls, offered a short cut to the Square where his house, famous for its art treasures, was situated.
A narrow passageway, between high walls, offered a short cut to the Square where his house, famous for its art treasures, was situated.
Он свернул с освещенной улицы в узкий проулок между высокими стенами, чтобы кратчайшим путем попасть на площадь, где был расположен его дом, известный своей роскошью и изысканными коллекциями.
The noise of the streets behind him lessened and faded, the soft thud of his own footsteps was the only sound to be heard.
Шум улицы за его спиной стал постепенно ослабевать, он слышал теперь лишь глухой стук собственных шагов.
And then out of the gloom in front of him came another sound.
И вдруг из мрака донесся другой звук.
Sitting against the wall was a man playing the flute.
У стены сидел человек и играл на флейте.
One of the enormous tribe of street musicians, of course, but why had he chosen such a peculiar spot?
Не иначе как один из многочисленного племени уличных музыкантов, но почему он выбрал такое необычное место?
Surely at this time of night the police - Hamer's reflections were interrupted suddenly as he realized with a shock that the man had no legs.
Понятно, уже почти ночь, и полиция начеку… Внезапно размышления Хэмера были прерваны тем, что он обнаружил: этот человек – калека.
A pair of crutches rested against the wall beside him.
Пара костылей была прислонена к стене.
Hamer saw now that it was not a flute he was playing but a strange instrument whose notes were much higher and clearer than those of a flute.
И еще Хэмер увидел, что играл он вовсе не на флейте, а на каком-то странном инструменте, звуки которого были значительно выше и чище, чем у флейты.
The man played on.
He took no notice of Hamer's approach.
He took no notice of Hamer's approach.
Человек продолжал играть, никак не реагируя на приближение Хэмера.
His head was flung far back on his shoulders, as though uplifted in the joy of his own music, and the notes poured out clearly and joyously, rising higher and higher...
Его голова была сильно запрокинута, глаза закрыты – он всецело отдавался музыке, а звуки лились и лились, чистые и радостные, взмывая все выше и выше…
It was a strange tune - strictly speaking, it was not a tune at all, but a single phrase, not unlike the slow turn given out by the violins of Rienzi, repeated again and again, passing from key to key, from harmony to harmony, but always rising and attaining each time to a greater and more boundless freedom.
Это была странная мелодия – строго говоря, это была вовсе не мелодия, а лишь одна музыкальная фраза, чем-то напоминающая медленное чередование звуков в партии скрипок из
«Риенци».[2] Повторяемая вновь и вновь, переходящая от одной тональности к другой, от созвучия к созвучию, она делалась все полнее, достигая с каждым разом все большей свободы и раскованности.
«Риенци».[2] Повторяемая вновь и вновь, переходящая от одной тональности к другой, от созвучия к созвучию, она делалась все полнее, достигая с каждым разом все большей свободы и раскованности.
It was unlike anything Hamer had ever heard.
Хэмер никогда не слышал ничего подобного.
Для просмотра параллельного текста полностью залогиньтесь или зарегистрируйтесь
←предыдущая следующая→ ...